Я теперь взрослый журнал. Мне уже больше года. Поэтому, как у старших товарищей, я завел верхний пост.

Прошу расписаться, если мы не знакомы. Да впрочем, если и знакомы, то тоже расписывайтесь, чего уж там.

– Да не дрейфь, салага. Служба тут – не бей лежачего, – радостно хохотнул полулежащий на своей койке Саня. – Не заметишь, как неделя пройдет. Пойдем я тебе покажу, что к чему.

Он встал и, по-старчески кряхтя, стал натягивать черные армейские ботинки. Саня, похожий на доброго и хорошо откормленного дельфина, также, как и его салага-сменщик, был видавший виды атудаи.

Еще не веря происходящему, я оглядел опочивальню командира ночного караула. Опочивальня богатством не слепила: койка, стол, железный шкаф, Санины грязные носки, швабра. И в этой конуре мне, атудаи с плоскими гробами, обладателю ученой степени по компьютерным наукам и, что немаловажно, статистики, предстояло предстояло провести следующие восемь ночей, причем первую из них вместе с Саней.

Зашнуровав ботинки, Саня сгреб винтовку с кровати и вышел из помещения. Я покорно проследовал за ним.

В день защитника отечества многие вспоминают ту пору, когда они это самое отечество защищали. Я тоже вспомнил. Правда, отечество я защищал не советское-краснознаменное, а израильское, бело-голубое со звездой Давида на шее. В такой глубокой защите, я не два года, а целых шесть лет оттрубил.

В боевых войсках я не служил (мама не пустила), но и рядовым солдатом я тоже не был. Все армейские годы я назывался а-ту-да-и, с ударением на и. Кто такой атудаи, или во множественном числе – атудаим? Сейчас расскажу.

Попал на свой первый Лимуд, проходивший на этих выходных в Лондоне. Ну, как попал? Купили с Викой билеты и приехали. Благо, на машине сорок минут от дома.

На протяжении жизни мое еврейское самосознание просыпалось и засыпало в зависимости от окружения. Самое смешное, что в последние годы, несмотря на достаточно плотное покрытие синагогами того района Лондона, где я живу, мое еврейское самосознание крепко спит.

Английские евреи по поведению, привычкам, манере общения, кажутся прежде всего англичанами. И приобщение к местной еврейской общине с нашей точки зрения стало бы некой ломкой поведения и попыткой подстроиться, хотя бы внешне. Нет у нас ни общих Винни Пухов из детства, ни Израиля, который они любят издалека, ни общего иврита, который местная публика знает на уровне молитв и приветствий. Да и общего мировоззрения, на самом деле, тоже нет.

Мы с Викой честно попробовали, но так и не смогли переосилить себя, оставив, похоже, надолго идею инфильтрации местных синагог.

Лимуд был русскоязычным

Ходил сегодня на meetup под названием Mundo Lingo. Идея встречи – собрать в одном месте людей, говорящих на нескольких языках, и дать им вволю потрепаться между собой. Встречались, по английскому обыкновению, в пабе, под пиво.

Каждый посетитель на входе наклеивал на себя флажки стран, языки которых он знает или пытается познать. После чего начиналась вольная программа. Ходишь по залу, смотришь на флажки и заводишь беседы на произвольные темы с теми, кто владеет тебя интересующим языком.

Народу было прилично. У большинства было по три флажка на груди, у некоторых по пять-шесть, у нескольких только по два: английский и еще один. Помимо английского, доминировали испанский и французский. Так что мне и Lee Corney, которая соблаговолила сопроводить меня в этот притон, было достаточно просто находить себе собеседников. Я искал испанцев и испанок, Lee Corney французов и француженок.

В итоге, вначале я общался с итальянцем, бегло говорящим по испански, а Lee Corney с девушкой из Перу, говорящей по-французски. Насколько бегло говорила перуанка, я так не понял, впрочем, как и весь их разговор, но звучало это красиво!

В зале царил полный Вавилон

Дисклеймер

– Интернет полнится подобными статьями, поэтому, чтобы от скуки не умерли читатели этого журнала, постараюсь придать рассказу персональный оттенок.

– Все ссылки на курсы, программы обучения и вебсайты рекламой не являются и денежное вознаграждение я за них не получаю, как бы мне этого не хотелось. Опыт является моим личным и наукой не обоснованным. Все обобщения в статье распространяются исключительно на меня и на тех, кто с этими обобщениями готов согласиться. Если вы не согласны и имеете в арсенале другие методики, я буду более, чем счастлив пополнить свой арсенал.

Итак, год назад я принял волевое решение выучить еще один язык. На тот момент я уже вполне прилично знал три с половиной языка, если приличной половиной считать полузабытую школьную программу украинского. Должен сказать, что этим количеством я вполне обходился в быту и в работе. Но, не смотря на это, хотелось добавить в обойму еще один язык, чтобы укрепить за собой звание заслуженного полиглота семьи Лагодинских.

Выбор мой пал на испанский. Почему?

Ехал недавно на работу в поезде. Настроение было хорошее, как-будто не на работу во вторник утром, а с работы в пятницу вечером проделывал путь. Зашла молодая симпатичная девушка в шарфе вокруг шеи и шапке. Села рядом со мной и вынула телефон.

Я автоматически спину выпрямил, прическу поправил, взгляд орлом держу. Так, без намерений, а токмо по привычке, выработанной в годы глубокого погружения в холостяцкую жизнь. Эта привычка, она как мышечная память – проявляется сама, без активного вмешательства головного мозга. Ничего поделать не могу.

Поезд стоял на перроне и ждал зеленого сигнала. Двери были открыты. Девушка потыкала пальчиками в экран, поднесла его к уху и заговорила со своей мамой. А я, как был, с прямой спиной, сидел и подслушивал.

Тесный вагон, это когда на твое плечо положили вечернюю газету, а ты не можешь повернуть голову, чтобы испепелить взглядом ее владельца.

В шесть вечера на станции метро Kings Cross вагоновожатый объявил, что поезд дальше не поедет. Немного севернее по ветке кто-то прыгнул на рельсы.

– На линии сильные задержки, – объявил усталый кондуктор. – Ищите альтернативные виды транспорта.

В Лондоне его обитатели постоянно норовят остановить движение. Как-будто, им мало, что транспорт и сам по себе еле ходит. Будь это протестом публичным – против зверств правительства, или личным, частным – против безрадостного жития-бытия, выкладывают жители свои тела на взлетные полосы, скоростные трассы и железнодорожные рельсы мегаполиса с завидной регулярностью. Как-будто, нельзя по-старинке сесть на площадь и объявить голодовку, как все нормальные люди, не мешая своими личными проблемами и политическими убеждениями движению транспорта.

Рассерженная, но не удивленная, толпа вышла из вагона и поплелась наружу.
– Почему мы выходим? – спросил маленький мальчик свою маму.
– Кто-то прыгнул под поезд, и он дальше не поедет, – ответила она.
– А почему кто-то прыгнул под поезд?
– Я не знаю, – бессильно развела руками мама, – может, случайно упал.

Мы проследовали на станцию St. Pancras в надежде поймать состав, проходящий по колее, свободной в тот вечер от суицидов.


У перрона, на удивление, стоял готовый к отбытию поезд.

У каждого мужчины наступает в жизни момент, когда он должен решить, мужик он или тряпка. Самцы, а особенно их офисные подвиды, смакуют в моменты скуки и тоски выдуманные сцены собственного героизма, в которых, обязательно превозмогая опасность, спасают они прекрасных представителей противоположного пола из беды. Героями на час мечтаем мы стать. Конечно все эти фантазии остаются лишь в воспаленном воображении скучающих. Но иногда, к ужасу мечтателей, действительно приходится кого-то выручать.

Когда мы въехали в наш нынешний дом, с соседкой слева познакомились мы не сразу. Только через несколько недель однажды я заметил, как дрожащей походкой в дом входила старушка, божий одуванчик, в длинном коричневом пальто. Я прокричал издалека что-то дружелюбно-тёплое, от чистого сердца, но совокупность бритой башки, густой бороды и акцента Ивана Драго из Роки 4, вместо желания общаться, вызвала у бабушки легкий приступ паники, и она, утратив нетвердость шага, влетела в свой красный кирпичный дом, как торпеда.

В конце концов мы познакомились благодаря кроткому располагающему виду жены, но моя персона доверия у бабули так никогда и не вызвала. Она так и продолжала кидать в мою сторону подозрительные взгляды, по ночам подпирая дверь дополнительным веником. Я же, бородатая вражина, все приходил и приходил в гости, когда не найдя никого дома, курьеры оставляли наши посылки у нее.

Через некоторое время у бабушки случился инсульт. Она выкарабкалась, но общаться могла уже с трудом, да к тому же потеряла способность управляться по дому одна. Ее сестра, живущая напротив, наняла постоянную сиделку.

Сиделка Лола была дружелюбной дамой солидных размеров, в своем рабочем гардеробе предпочитающая короткие футболки до пупа. Под пупом неизменно начинались черные, зачастую дырявые, рейтузы, а между рейтузами и футболкой плавательным кругом располагались роскошные Лолины бока. Когда-то давно, или недавно – в прошлом столетии, предки Лолы перебрались в Британию с Карибских островов. Наше общение с леди милосердия сводилось к вечерним рандеву у мусорных баков. С мешком наперевес мы чинно расшаркивались и уважительно раскланивались, как те вельможи. Я справлялся о здоровье бабушки. Лола просто здоровалась. Отношения были приятственные, но не близкие.

Пока одним воскресным днем Лола, в очередной раз вынося мусор, не забыла взять с собой ключи. Порыв ветра громко захлопнул входную дверь, оставив беспомощную бабушку внутри, а непутевую сиделку в футболке до пупа снаружи, где уже пару недель свирепствовал ноябрь.

После пяти минут отчаянных криков с улицы, жена, несмотря на футбол, погнала меня во двор, чтобы узнать, что случилось.

Маленькая девочка держала в руках веревочку, на которой вытянулся вверх воздушный шарик. Робея, она сделала небольшой шаг вперед, приблизившись ко мне на несколько сантиметров. Я улыбнулся. Поощрил ее взглядом, мол подходи, не обижу. Она сделала еще один маленький шаг, практически сохранив дистанцию. Осторожная и пугливая, как лань.

С шарика улыбалась свинка Пеппа, наполненная гелием. Девочка посмотрела на свинку потом на меня. Гляди, чего у меня есть, говорили ее светящиеся глаза. Свинья, как в мультике. Позади папа и братья ждали, пока из магазина выйдет мама. Она не замедлила появится в дверях.

– Посмотрите, что я купила! – крикнула она.

Девочка радостно обернулась, и коварная веревочка ловко выскользнула из ее рук.